Пятая лекция весеннего открытого религиоведческого лектория для абитуриентов и всех интересующихся проблемами современного религиоведения.  

Лектор: Кнорре Е.Ю. – к.филол.н., ст. преподаватель кафедры  философии и религиоведения ПСТГУ.

Аннотация:

   Мистические мотивы в русской литературе XIX-XX вв. концентрируются на переживании границы видимого и невидимого миров, при этом невидимый мир — это и мир, где обитают души умерших людей (грешников и праведников), это одновременно и мир духов природы (леший, водяной, русалка и пр.), обиталище бесплотных духовных сил (бесов, ангелов).

    Встреча видимого и невидимого миров интуитивно угадывается в творчестве В.А. Жуковского,  А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя, И.С. Тургенева, И.А. Гончарова, Н.С. Лескова и др.  Cреди разнообразия зафиксированного в русской литературе мистического опыта встречи с миром невидимым можно выделить один из магистральных сюжетов, объединяющих литературу XIX и XX веков. В  докладе будет рассмотрена мистика «китежского текста» русской литературы на примере метасюжета пути в Невидимый град. Источниками этого сюжета являются платоновский миф о пещере, а также рецепция в русской культуре XIX-XX вв. богословия Аврелия Августина, его учения о двух Градах, в основе которого – опыт переживания соприсутствия видимого мира – града земного и невидимого мира – града Божьего. В основе сюжета – мотив перехода из града земного в град Божий, мотив самоопределения, выбора героя, где и как ему прожить жизнь – по законам земного града (по законам греха) или по законам града Божьего, в интуиции любви и сострадания ближнему. С этим переживанием выбора пространства жизненного пути человека связан и мотив возвращения в подлинный Дом, Небесное отечество в творчестве Ф. Достоевского, Л. Толстого, С. Дурылина, М. Пришвина, М. Булгакова, А. Блока, С. Есенина, А. Горского, В. Муравьева, А. Платонова и др. В первой половине XX века в катастрофическое время войн и революций мистический опыт позволяет описать мир «вне скрещенья воль» – «за стеной времени», проявить путь перехода из пространства политических конфликтов в пространство объединяющего всех «мiра».